ЧАША

Величезним пластом історії для вивчення була та залишається територія, де мешкали запорозькі козаки, сармати та скіфи (сучасна Дніпропетровська область). Не зважаючи на тривалі, підчас складні пошуки, археологи разом з істориками протягом довгих десятиріч прикладають чимало зусиль для виявлення старовинних знахідок, але пошуки не завжди вдало завершуються. Інколи трапляється так, що неймовірно цінні артефакти знаходять не досвідчені спеціалісти, а звичайні місцеві мешканці. Як правило, це частіше відбувається під час ведення сільськогосподарської або промислової діяльності, адже бувають і винятки. 

Дивовижна історія про скіфську жертовну чашу була записана у с. Мар'ївка істориком Дмитром Івановичем Яворницьким та опублікована у 1889 році в журналі "Исторический вестник".

"Лет пять тому назад пришлось мне производить раскопки курганов в Екатеринославском уезде, близ села Чернышевки или Красно-Григорьевки, на острове Томаковке, где некогда была третья по времени у запорожцев Сечь. На тот раз результаты моих поисков были не из особенно удачных. Вскрыв три небольших кургана и найдя в них присутствие татарских похорон, я обратился к исследованию окрестностей острова Томаковкии тут прежде всего я наткнулся на устье балки Отченашковой, лежащей к востоку от острова и приведшей меня к хутору владелицы Елены Михайловны Очеретьковой. Узнав, что я произвожу раскопки курганов и занимаюсь стариной, г-жа Очеретькова сообщила мне, что в собственной плавне её, близ острова Томаковки, крестьяне её хутора как-то нашли огромную бронзовую вазу. Чтобы вытащить эту вазу из плавни, нужно было, по словам рассказчицы, запрячь две пары волов.

Привыкнув выслушивать разные чудовищные рассказы о находимых кладах, я признаться, и к данному рассказу отнесся крайне скептически. На мой вопрос, где находится открытая ваза, владелица сообщила, что она продала её известному собирателю древностей, землевладельцу и жителю г. Екатеринослава, Александру Николаевичу Полю. О собрании древностей А. Н. Поля я много слышал, но видеть их мне не удавалось. Возвращаясь под конец лета с археологических экскурсий назад, я не преминул побывать и в Екатеринославе у г. Поля. Разнообразие и ценность собрания древностей А. Н. Поля поразили меня: ни раньше, ни после, я никогда ничего подобного не видал в частных руках. Собрания Г. П. Алексеева, в том же Екатеринославе, и В. В. Тарановского, в д. Каченовке, Черниговской губернии, Борзенского уезда, ничто в сравнении с собранием Поля. В этом-то собрании я увидел и бронзовую вазу, найденную крестьянами г-жи Очеретьковой в плавне. Это так называемая жертвенная чаша. По стилю, по величине и по цельности - она самая лучшая и единственная из тех немногих скифских жертвенных чаш, которые хранятся у нас в Петербурге, в Эрмитаже, в отделении скифских древностей. Высота вазы - около полутора аршина, величина диаметра - больше трех аршин, толщина - полтора вершка; вся она вылита из чистой бронзы; снаружи к ней приделано четыре ручки: две с одной стороны, одна ниже другой, а две с другой стороны, также одна ниже другой. 

По внешнему виду она напоминает ту купель, в которой священники крестят детей, по вместимости она может равняться шести или семи ведрам воды. Для чего-же спрашивается, такая чаша употреблялась у скифов? Ответ на этот вопрос даёт Геродот в четвертой книге своей истории. Вот его слова:

Чаша з колекції О.М. Поля.
Дніпропетровський національний історичний музей ім. Д. І. Яворницького

"Так приносятся жертвы и жертвуются такие именно животные всем вообще божествам скифов; в каждом скифском царстве ставятся по околоткам святилища Арея, именно: складывается куча хворосту, наверху сделана сделана четыреугольная площадка, три стороны которой отвесны, а к четвёртой есть доступ. Ежегодно свозится полтораста возов хворосту, потому что от непогоды кучи постоянно оседают. На каждом таком кургане водружается железный старинный меч, который и составляет кумир Арея. Этому-то мечу ежегодно приносятся в жертву рогатый скот и лошади, как прочим божествам, а сверх того ещё следующее: в честь его умертвляется каждый сотый мужчина из всего числа взятых в плен врагов, и умертвляется не так, как скот, но иным способом: сделавши предварительно возлияние на головы людей, их режут над сосудом, потом кровь убитых относят на кучу хвороста и льют её на мечь. Только кровь относят на верх святилища, всем убитым людям отсекают правые плечи вместе с руками и бросают в воздух; покончив с принесением в жертву остальных животных, удаляются. Руки оставляются там, где упали, а трупы лежат отдельно". 

Мы бы, конечно, никогда не знали, какой из себя этот жертвенный "сосуд", если бы не вскрыли скифских курганов, вполне сходных по своей величине и структуре, с теми которые описаны в приведенных выше словах Геродота. Между другими вещами в них находимы были и жертвенные "сосуды", совершенные подобия жертвенной чаши собрания А. Н. Поля, но только сохранившиеся несравненно хуже последней".

У книзі "КАТАЛОГ КОЛЕКЦИИ И ДРЕВНОСТЕЙ А. Н. ПОЛЬ" ВИПУСК I, 1893р. у розділі "Скифские древности" на сторінці 103 під №354 ми знаходимо наступну інформацію:

"Бронзовый котел большого размера, очень массивный, литой; тип урало-алтайский, в виде круглой глубокой вазы, несколько суженой кверху: подставка высокая, сравнительно узкая, в виде двух конусов, надетых друг на друга. Ручки отлиты вместе с котлом, по две с каждой стороны: верхняя вбок и украшены тремя выпуклыми продольными полосами. Высота всего 76, окружность 2,20 метра, высота подставки 23, окружность 90, толщина стенок 1,6-4, верхний диаметр 69-78. Котел скреплен в древности толстыми заклепками; часть подставки повреждена. (Табл. XI, №354). Найден при обвале земли на берегу Днепра, близ Екатеринослава.

Здавалося б все добре і виявлення такого бронзового котла - скіфської ритуальної чаші могло стати справжньою сенсацією для цього краю, навіть впродовж не однієї сотні років, що згодом можна було б перетворити на туристичну "родзинку". 

За описом розмірів та малюнком у джерелі за 1893р. у О.М. Поля все збігається, але в кінці тексту зазначено, що бронзовий котел виявлено на березі Дніпра, неподалік Катеринослава, сучасного міста Дніпро. Мар'ївка ж знаходиться на відстані у сто двадцять кілометрів від м. Дніпро.

Якщо порівнювати публікацію Дмитра Яворницького, що вийшла в журналі за 1889р., то там малюнок такий же, як у О.М. Поля в каталозі, а опис розмірів котлу, виявлений у Мар'ївці, вже інший. Невже це означає, що на малюнку зображено інший котел, а не той, що знайдено в плавнях біля острову Городище (Томаківка) працівниками О.М. Очеретькової? 

Не зважаючи на неймовірно цікаву інформацію, на даний момент залишається більше запитань ніж відповідей...